Татьяна, расскажите немножко о себе.

Я приехала в Хабаровск в 2002 году из поселка Озёрное в ЕАО, всегда мечтала быть связанной с музыкой, но хотела быть не артисткой, а именно педагогом. С детства я обожала учить — расставляла игрушки, собирала деревенских детей и вела для них занятия. Мы даже пели индийские песни и делали тюрбаны из маминых колготок, ставили точки на лбу маминой единственной красной помадой.
Поступая в институт, я была наивной девочкой из глубинки и просто сказала: «Я хочу петь». Меня направили на академический вокал, но там мне вежливо отказали, пояснив, что берут в основном абитуриентов после музыкальных колледжей. Выйдя растерянной в коридор, я встретила Ольгу Владленовну Павленко. Она спросила: «Девочка, а ты чего тут ходишь?» Услышав мой ответ, она сказала: «Так это к нам!» Так я попала на народное отделение. Теперь я понимаю, что это было провидение.

К чему привело погружение в мир народной музыки?

Я быстро окунулась в студенческую среду, но тогда, в начале 2000-х, фольклор на Дальнем Востоке не был развит. Наш регион имеет переселенческий тип культуры, и она еще не успела сформироваться в нечто единое. Когда мы приезжаем на запад России, нас иногда упрекают: «Почему вы поёте белгородскую песню не по-белгородски?» Чтобы петь аутентично, нужно родиться и жить в той среде. Мы же реставрируем песни, и, возможно, лет через 10 сформируется уникальная дальневосточная манера исполнения.
Меня покорил не просто фолк, а именно «ядрёный», аутентичный, когда бабушка заводит песню, и ты замираешь, даже не понимая слов. Он цепляет на каком-то глубинном уровне. В институте мне крутили у виска, но у меня созрела идея: я буду делать акцент на чистом фольклоре, но «заверну» его в современные аранжировки, чтобы заинтересовать публику. Постепенно, избавляясь от «фантиков», можно показать людям саму «конфету» — красоту традиционной музыки. Очень часто нам говорят на концертах: «Я ни одного слова не понял, но меня эта песня поразила больше всего, потому что представлял себе источник земли, что-то вечное».

Расскажите о вашем творческом направлении.

В своих композициях мы, безусловно, сочетаем различные стили, и именно этим, можно сказать, наш коллектив известен в городе и продолжает развивать свою репутацию. Наше направление мы определяем как folk fusion. Хочу отметить, что на сегодняшний день у нас сложилась целая творческая школа, которая существует в рамках этнопространства «Красные бусы». Это позволяет нам реализовывать различные проекты. В структуре есть отдельные подразделения.
Безусловно, основой воспитания наших учеников является традиционная культура. Однако после того, как они осваивают базовые навыки, мы предоставляем им возможность для творческих экспериментов. Это направление, где мы позволяем себе своеобразную «игру», и называется оно как раз folk fusion. Именно в этом составе мы исследуем синтез этнической музыки с самыми разными современными жанрами.

В чём заключается особенность вашего экспериментального подхода?

Для нас важно, что музыкальный звук можно извлечь практически из любого предмета — будь то обычный столб, крышка, свернутый лист и многое другое. Например, инструмент кугиклы — это несколько трубочек, изготовленных из мягкой бересты или определённых видов травы, и при этом они способны создавать полноценный звук. Эта кажущаяся простота на самом деле обладает огромным творческим потенциалом.
Таким образом, наша ключевая задача — объединить, казалось бы, несочетаемое: джаз, фолк и электронику. Лично мне как руководителю особенно интересно сочетание живого, акустического инструмента, необычных аранжировок и фолк-основы. Это то направление, в котором мы видим большие перспективы.

Расскажите о самом запоминающемся выступлении.
Нас пригласил Валерий Гергиев в Москву на свой Пасхальный фестиваль. Это показатель того, насколько коллектив известен и востребован. Мне казалось, что придут только слушатели из хабаровского сообщества в Москве. Однако на концерт пришло 35 человек, специально приехавших из Хабаровска. Билеты на наше выступление были распроданы за два часа; в зале присутствовало 700 человек. По словам Гергиева, это демонстрирует, насколько публика ценит уникальность региональных коллективов и доверяет вкусу Валерия, который известен тем, что открывает настоящие жемчужины, самобытные таланты.
На протяжении нескольких лет мы вели переговоры о поездке, однако осуществить её ранее не удавалось из-за пандемии, отсутствия финансирования, а также в связи с приостановкой деятельности у организаторов. И вот в 2022–2023 годах мы получили официальное приглашение. Нас организованно доставили в Москву, все расходы были покрыты, кроме того, нам выплатили небольшой гонорар для покрытия расходов на музыкальное сопровождение, фонограммы и иные нужды.
Мы проживали в престижной гостинице в центре Москвы. В течение трёх дней мы дали несколько концертов, один из которых состоялся в Коломне, непосредственно в храме. Эти выступления оставили неизгладимое впечатление. До сих пор мы переслушиваем записи с тех концертов. Как потом обсуждали с коллективом, наше состояние сложно описать словами. Артистки говорили о чувстве, будто снизошла божественная благодать, обняв всех нас. Акустика храма сама по себе уникальна, но особое внутреннее состояние артистов передалось и слушателям. По отзывам, многие зрители плакали. Зал храма был заполнен полностью, для публики установили дополнительные стулья, и собралась самая разная аудитория. Эта поездка и то выступление стали самыми запоминающимися в нашей творческой биографии.
И сейчас, когда мы хотим продемонстрировать настоящее, эталонное звучание нашего коллектива, мы предоставляем для прослушивания запись, сделанную именно в том храме.

Поделитесь, с какими трудностями вы сталкиваетесь, как руководитель коллектива «Красные бусы».
Главная трудность — отсутствие массового спроса и финансирования. Чтобы сделать качественный продукт, нужны вложения — в звук, свет, в каждую деталь. Я делаю на совесть каждый выход на сцену, не могу по-другому. Сейчас все говорят о патриотизме и народной культуре, но к мысли о финансовом ее продвижении пока не пришли, к сожалению. Организаторам мероприятий проще заказать кавер-группу или эстрадного артиста, чем вникнуть в продвижение своих талантов.
При подборе участников я ищу, прежде всего, родственные души. Самые важные качества — это единомышленничество и внутренний коннект. Не все участники коллектива — вокалисты. Мы создаем коллаборации с прекрасными людьми нашего города, среди них Виктор Стеценко (виртуоз-аккордеонист), Петр Шандов (группа «Апрель», «Perry Mayson»), Константин Берестенников (группа «Моё дело»). «Красные бусы» — это большой механизм, где важен каждый «винтик». Кто-то поёт, кто-то танцует, кто-то просто создает настроение. Наша философия — это синергия, когда вместе мы создаём нечто большее, чем каждый по отдельности.

Расскажите о дальнейших планах.

Через свою музыку я хочу донести одну простую идею: русский человек должен ценить свою подлинную культуру. Она гораздо глубже и сильнее, чем принято думать. Русский характер, его глубина и простота, близкая к истине, — всё это отражено в народной песне. Мне кажется, весь русский человек в этом, и вот в песнях это так тонко чувствуется, в каждом тексте, в каждой интонации. В них заключен наш культурный код.
В будущем мы хотим двигаться в сторону создания фольклорного театра, где будут обрядовые сцены и концептуальные концерты. А моя большая мечта — организовать экспедицию по Нанайскому району, записать местный фольклор, чтобы почувствовать и понять эту землю, на которой мы живём, и создать на основе этого новый проект.

Планируете продолжать работу с детьми?

Если бы передо мной стоял выбор между взрослым коллективом и детской студией, я всегда выбрала бы детей. Общение с ними меня исцеляет. Наша цель — не просто научить петь, а «вылепить» личность, воспитать здоровое поколение, которое ценит свою культуру.
Главный метод в работе с детьми — влюбить их в процесс, а ещё важнее — очаровать родителей. Когда ребёнок и его семья влюблены в то, чем они занимаются, можно заложить в них любые знания. Мы не просто поём — мы изучаем традиции, праздники, танцы, чтобы понимать, как мыслил русский человек. А уже имея эту базу, можно «баловаться» и экспериментировать с современными жанрами.

Какие сложности возникают при работе с молодежью, особенно в контексте сохранения культурных традиций?

С подростковой аудиторией, которая приходит к нам осознанно, сложностей практически не возникает. Молодые люди, выросшие в нашей среде с раннего детства, занимаются с удовольствием, для них народный костюм — естественная среда, они не испытывают стеснения. Основная сложность начинается тогда, когда приходит подросток «с улицы» — условно говоря, тот, кто увидел наш концерт и загорелся идеей. Он приходит с мотивацией «хочу так же», но сталкивается с необходимостью долгой и кропотливой работы. Чтобы достичь результата, который его впечатлил, требуется систематически заниматься, погружаться в материал, проходить через определённые этапы — а современная молодёжь не всегда готова к этому.
Причина в особенностях восприятия: у нового поколения клиповое мышление, им нужна динамика, скорость, яркость. Всё должно быть модно, дерзко, актуально. А народная культура требует другого — глубины, осмысленности, сохранения традиции. Мы фактически постоянно конкурируем с эстрадой и быстро меняющимися трендами.
Существует теория о двух типах культур — «горячей» и «холодной». «Горячая» культура — это нечто динамичное, быстрое, постоянно обновляющееся. А «холодная» — та, что похожа на консервацию: она сохраняет свою ценность благодаря традиции, неизменности, глубинной памяти. Сегодня, безусловно, доминирует «горячий» тип культуры, где во главе стоит автор, индивидуальность. В народной же традиции иначе: песни создавались коллективно, сообща. Кто автор? Неизвестно. Дед Иван начал, бабка Марфа подхватила, кто-то дополнил — так и рождалось народное творчество.
И мы постоянно находимся в конкурентной борьбе с современными музыкальными течениями. Обратите внимание: раньше были баллады по 4–5 минут, сейчас стандарт — 2–2,5, не более. А народные песни могут длиться 7–10 минут, и в этом — их суть. Студенты часто спрашивают: «Зачем петь 57 куплетов?» А смысл в том, что только на 56-м куплете песня доходит до сердца, «зацепляет». На 13-м останавливаться нельзя — не будет того самого погружения. Недавно я прервала исполнение одной студентки, а она говорит: «А дальше же есть ещё смысл, нужно дойти!». Вот именно это я и хотела показать.
Поэтому нам постоянно приходится доказывать, что в семиминутной песне есть магия, что её протяжённость — не недостаток, а ключ к пониманию традиции. Именно в этом магия.

Что бы вы пожелали Хабаровску и своему коллективу?

Если заглянуть вперёд, отмечу, что Владивосток длительное время предлагает мне переехать — поступали серьёзные предложения с интересными условиями. Однако, как сказал один из меценатов: «Не забирайте «Бусы» из Хабаровска. Во Владивостоке есть море, а в Хабаровске есть «Бусы». Пусть остаются там». Эти слова стали для меня важным знаком.
Моя главная мечта — создание большой школы для «Красных бус», полноценного физического пространства, настоящего дома традиционной культуры. Это могла бы быть объединяющая площадка для всех народников города, где при различии творческих подходов мы могли бы совместно развиваться и работать над общими проектами.
Хабаровску остро не хватает таких крупных творческих кластеров. Сегодня проведение концертов сопряжено с большими трудностями — после пожара в театре практически не осталось подходящих площадок. Особенно сложно реализовывать нестандартные замыслы, например, с чёрной сценой, определённой акустикой или круговым расположением зрителей.
Я желаю городу появления места, куда бы стремились все творческие люди — театралы, музыканты, хореографы, художники, стендаперы. Когда мы объединяемся в таких пространствах, заряжаемся энергией друг от друга — исчезает желание уезжать. Ведь именно люди создают городскую среду. Я часто говорю нашим коллегам: «Давайте оставаться и создавать здесь нечто значительное». Уверена, что такое единое творческое пространство помогло бы нам больше творить, поддерживать друг друга и реализовывать смелые идеи. Сегодня многие интересные замыслы остаются невоплощёнными — иногда не из-за недостатка финансирования, а иногда из-за бюрократии или отсутствия подходящей площадки.
Я хочу, чтобы в Хабаровске появилось место, где можно свободно воплощать творческие идеи в жизнь.